Как мы будем жить без Украины?

Иннокентий Гетьманенко.

Двадцать с чем-то лет беспрепятственного существования государства Украина не привели к формирования страны Украины. Репрессивный, административный, олигархический аппарат рос и процветал. Особенности случайного, произвольного и исторически обусловленного формирования территории и населения диктовали простой способ политической борьбы и не могли привести к иному результату.

Запад-восток.

Единственным способом мобилизовать электорат здесь был и остается национально-исторический. Ни один президент, ни одна рада не были избраны на основании идеологии, отличной от дуализма между традиционализмом Запада и интернационализмом Востока.

• Л.М. Кравчук — не был избран, приземлился в кресло президента из партийного аппарата. Проиграл, поставив на национализм.
• Л.Д. Кучма — был избран поддержкой Востока, обещав русский язык. Провалил поддержку, поскольку должен был законсервировать разделение страны в интересах преемника;
• В.Ф. Янукович — на выборах 2004 года победил с интернациональной повесткой;
• В.А. Ющенко — не был избран. Опирался на маргиналов и либералов, много способствовал поляризации страны своими неумными и романтическими увлечениями.
• В.Ф. Янукович — на выборах 2010 года победил с интернациональной программой, значительно смягченной и выхолощенной по сравнению с 2004 годом. Не только не остановил разделение, но и усилил его своей беззубой и слабой политикой.

Кстати, обратите внимание: ни один президент-националист не был избран, все они пришли в результате манипуляций или переворотов. Эта электоральная особенность Украины делает ее полностью нежизнеспособным, опасным организмом, угрозой спокойствия для своих граждан и всей Европы, марионеткой в руках внешних сил.

Отсутствие более тонких методик мобилизации избирателей образует стабильную условно-двухпартийную систему, крайне угодную настоящим хозяевам страны. Ведь на фоне столь грубых пучков электоральных симпатий не может возникнуть компромисса: нет ничего среднего между национализмом и интернационализмом. В результате никто не задается вопросами, к примеру, происхождения богатств кланов и финансово-промышленных групп — вся задача сводится к тезису «лишь бы не прошли фашисты/москали». Что и требуется кукловодам.

Фактически, государство не стало страной, потому что слишком уж эффективно давили коммунистов и социалистов. Разделение на настоящих правых и настоящих левых было бы куда полезней географического, но иностранные кураторы, скорее по привычке, делали все, чтобы не возродилась социалистическая идеология. Наши левые оказались невероятными бездарями и им оставалось наслаждаться угасающими симпатиями стариков.

Итак, яму надеждам на становление страны рыли все: патриоты, националисты, коммунисты, интернационалисты, советники и агенты влияния. Этим делом все мы занимались последние двадцать лет — и особенно плотно последние десять лет. Следующий акт — захоронение.

Эгрегор Майдана.

Майдан, безусловно, представляет собой крайне интересный организм. Психопатологам он вообще шепчет диссертации вкрадчивым голосом.

Поразительно, что проколовшись на Майдане-2004 большинство баб-парасок сбежалось и на этот. Это может казаться странным, но это закономерно: исследование моих любимых британских ученых показывает, что участники такой обработки никогда не станут нормальными людьми. Латентная Параска спит в сотнях тысяч. Почему? Потому что Майдан — это любовь.

Майдан, на краткий миг своего существования разрешает экзистенциальный кризис никому не нужных, бессмысленно шатающихся людей, без работы, без внятного мировозрения, без царя в голове. Он дает смысл не только им, но и торгашам, фирмачам, другим профессионалам, зарабатывающих свой хлеб успешно… и скрытно подозревающих, что их жизнь — белый шум, сор и дрянь. Он дает смысл хулиганам, поскольку позволяет им стать героями и надеждой нации, ведь иначе молодость и храбрость в стране не нужна. Он дает смысл интеллигентам, ибо они могут пудрить друг другу мозги своей никчемной перхотью и чувствовать, как замечательно они справляются с ролью разума народа. Майдан, дающий смысл. Знаменитая Кузинатра незабвенных Смешариков — вот что такое Майдан.

Обратите внимание на несколько интересных историй болезни, которые были поданы в виде интервью с активистами в начале событий. Мне особенно запомнилось одно — про какую-то сельскую женщину, которую, по ее словам, «забыли родители», «ненавидели соседи», «не любили дети», она не уживалась ни на одной работе — и она обрела смысл на Майдане, прислуживая активистам. Понятно, что таких было много: одинокие старики чувствуют, что нужны. Молодежь — что в ней видят надежду. Люди среднего возраста чувствуют, что всем нужны их средства, организационные навыки, силы. Майдан дает удивительно теплую пелену единства, цели, нужности. Если не я — некому будет мазать бутерброды. Если не я — некому будет рвать булыжники и разливать бензин. Если не я — некому будет убивать ментов.

Майдановцы часто приводят эту фразу — «ты там не был, сходи, там такая атмосфера…» Учтите, это своего рода код. Много раз говорили это и мне. Мой брат скакал на Майдане и в ширину, и в высоту, попав туда благодаря своему другу N. Поведал и о подвигах — и камушками кидались, и бутылками, и шины жгли и снежные крепости строили. Даже были героически ранены чем-то в бою с кем-то. Приглашение присоединится к празднеству было явно неуместным: я отшучивался, что слишком стар и слишком зол… чтобы пойти служить в «Беркут». Мой брат — не какой-то горный шакал с восемью классами, он отличный предприниматель и надежный, умный человек. Его пример был для меня очень нужен — на этом экземпляре видно, как работает Майдан.

Брат вылил на меня обычный ушат пропаганды и агитации, даже не заботясь о том, чтобы обработать его для образованного человека, которым я — увы — являюсь. Посему я решил тоже особенно не умничать. Я сказал — «Да там же бандеровцы!»

И тут меня начали уверять, что бандеровцев там вообще нет. К счастью, у меня был контр-пример. А твой товарищ N — разве не бандеровец? К моему удивлению отрицалось и это. Пришлось дать ссылок пару-восемь на его деятельность в YouTube. На двух видео — он вместе с братом, так что сказать «а я не знал» не вышло. Думаете помогло?

Помните фразу «они побили детей»? Ее часто повторяют. Это типовой код, известный как «мы должны защитить своих детей». Простой и надежный пример меметического оружия.

Не помогает и не поможет. Это как заявится в опиумный притон и начать проповедовать трезвость. Зачем? Чтобы наркоманы были счастливы? Так они уже счастливы — здесь и сейчас. В отличии от тебя, лекарь. Многие знания ведь умножают печали.

Величайшая сила Майдана, роднящяя его с Эгрегором — коллективное счастье, вызванное разрешением кризиса личности, растворенной в единстве. Единство, в свою очередь порождается, как без сомнения установил бы Доктор, фильтром восприятия. Украинцы уверены, что там «почти все украинцы», русские — «что там почти все наши», нацисты — что все нацисты, пенсионеры — что там все стоят, чтобы пенсия была хорошая, интеллигенты — что там все культурные либералы и т.д. Критичность сознания тщательно уничтожается речевками, тренировками, бесконечной тревогой о грядущем штурме, постоянным грохотом барабанов и кастрюль, воем громкоговорителей, сообщением о нападении то тут, то там неуловимых «титушек». Человек не может остаться один, в тишине своего «Я». Уходя с Майдана он теряет единство — и его тянет обратно. Все, что не вписывается в картину мировосприятия Майдана отрицается, как случайное: «отдельные элементы», «провокаторы». Полное отсутствие критики, снижение способности к синтезу и анализу рождает такое единство, которому позавидовал бы съезд овощеводов Северной Кореи. Майдан полностью кидает человека в объятия Многих.

Проблема в том, что Многие — вовсе не тот дух, который будет работать бесплатно. Он жрет своих пленных и требует расширения; это пирамида. Когда расширение невозможно неизбежен коллапс личности. Что мы в общем и видим в городе, оккупированного алкоголиками, попрошайками, сумасшедшими, дезориентированными людьми. Место благости занято агрессией — случайной, бессмысленной, бестолковой. Легион ушел вместе с тем приятным чувством нужности, единения, дружины. Прими Реальность, брат.

Революционная необходимость.

«За закон гражданин должен сражаться яростней, чем за крепостные стены» — сообщил нам какой-то мертвый греческий философ очевидную истину. Большинство с этим высказыванием тут-же согласятся. На уровне быстрого решения с ним согласны все. Нам недаром столько лет втюхивают концепцию правового государства. Но тезис легко разрушается информационной бомбардировкой. Оказывается, что закон плох. Что приняли его плохие люди. Что только плохой человек может соблюдать плохие законы. Что если его не отменить немедленно — все умрут.

Так, преступление закона становится нормой некоего нового закона, вызванного революционной необходимостью. Нужно получить большинство — ловят депутатов от оппозиции и дают им по голове палкой. Хорошо. Весело. Потешно. Чтобы унитаз отрабатывали. Нужно отобрать бизнес — бизнес значит работал на плохих. Нужно сместить чиновника — он коррупционер. И так далее. Суды, демократия, законность — все, что так прославлялось на Майдане резко отступает: в ходу революционная необходимость. И этот маневр совершенно не замечают ни активисты, ни «друзья Украины».

Но разве он тайный? Сейчас мы находимся в государстве, возглавляемом каким-то генерал-ефрейтором. У него в помощниках ходит Продуктивное Село (он задолжал пулю в лоб) — назначенное голосованием в Раде, которая объективно не могла голосовать. Решения, принятые под давлением ведь являются юридически ничтожными, гласит один из Кодексов Украины, помните? Бесчисленные и только размножающиеся после смерти Майдана «сотни» занимаются выбиванием вкусных мест для БЮТ и «Свободы». Юлькины воры стращают бывших регионалов «вызовем Правый Сектор» — и воруют неистово. Олигархи, на головы которых сыпались жгучие проклятия речей получают портфели, волости и посты. Легитимность теряют областные, районные, городские, сельские советы. Суды, надзорные органы, органы правопорядка работают в режиме шапито. Генерал-ефрейтор, Брутальный Правитель и Бабушка (на правах духовного лидера) готовятся от имени народа подписывать кабальные договора, продавать землю, повышать цены на жизнь, воевать, вступать в очередной Афганистан, лишать стариков пенсии, а рабочих — заводов и фабрик.

Что же осталось от закона, который мы согласились охранять пуще стен городских? Ничего. Следующими на очереди, логично предположить, будут «городские стены».

Государство Украина и страна Украина.

Я люблю и ненавижу Украину. Как это достижимо в моей трезвой голове, не склонной к внезапным сменам настроений?

Простой дуализм — я люблю страну Украину. Это мой дом. Мне здесь хорошо. Здесь хорошие люди. Здесь живет мой Бог. Здесь родные могилы. Мне очень жаль, что разрушили мой дом. У меня были совсем другие планы. Я пожалуй бы здесь умер.

Но я ненавижу государство Украину. Украина с момента своего рождения была уродом. Уродом, спаявшим абсолютную бездарность с хамской манерой навязывать свои неумные сказки. Украина, которую я ненавижу, ссорит людей и заставляют их драться друг с другом, ненавидеть соседа, видеть призраки врагов и продаваться тем, кто больше дает или мягче стелет. Украина, которую я ненавижу, дала нам кучку безродных богачей, который играючи лгут и уродуют свой народ ради того, чтобы ловить власть и деньги в мутной воде. Украину, которая костьми ляжет, лишь бы ее дети выросли ограниченными, тупыми брюквами. Украину, пресмыкающуюся на Западе и лебезящую на Востоке.

Это органическое свойство государства, а не «плохая власть», которую можно сменить на хорошую. Почему? Потому что она построена на ненависти и ее единство и состоит только в ненависти. Здесь выигрыш одной части — проигрыш другой части; здесь один язык — это непременно враг другого языка; здесь одна культура — непременно залог смерти другой культуры. На самом деле это не так, знаю. Но государство Украина будет всегда строится на догме, что иначе быть не может. В это вложены деньги.

Вопросы практики.

Можно ли так жить? Трудно. Не только мне — всем нам, от Ковеля до Луганска, от Олевска до Севастополя трудно. Даже если вы не понимаете, что живете в этой любви-ненависти, которой нет конца, вам отчего-то трудно.

Это потому, что вас имеют.

Можно ли осуждать кого-то из своих близких, за то, что он познал эту истину раньше вас?

Тогда почему мы должны осуждать тех, кто хочет строить свою страну, которая все равно останется Украиной вне государства, которое называлось «Украина»?

Вопрос выхода из унитарной Украины для всех сейчас является вопросом выживания. Беззаконие, разруха, договора-капитуляции, подписанные генерал-ефрейтором, законы, не имеющие силы, наглые демарши никому не подчиненных боевиков и гешефт олигархов, которых сделали князьями — вот наше настоящее и ближайшее будущее. К «произволу мусоров» добавились какие-то «сотни», компенсирующие стоическое безразличие ментов и бездействие судов. Может это когда-то пройдет. Но останутся кредиты. Которые будут отрабатываться нашими правнуками. Но будут кредиты, которые возьмут наши дети, чтобы отдать кредиты наши. Внуки. В стране без индустрии, без образования, без гарантий. Дикое поле с перспективой когда-то дослужиться до сафари для секс-туристов с лычкой «Fantastisch!» — вот наше будущее.

У майдана и «русской весны» больше общего, чем различного, если брать только разумные компоненты протеста. Надоели олигархи? Как видите, на Востоке падение Партии Регионов привело к антиолигархическому восстанию. И им совсем не симпатичен ни Ахметов, ни Тарута, ни Коломойский, Курченко, Черняк. Потому что они такие же «свои», как и папуасы. Надоело навязывание чужой культуры? Разве не об этом речь идет в гуманитарной части протестов на Востоке и Юге? Надоел произвол властей? Разве это не вызывает бурю «русской весны»?

Если бы Майдан не был купленным действом, сотни Майдана были бы уже в Донецке и Одессе, Мариуполе и Харькове — сражаясь плечо к плечу с братьями из регионов против государства, которое представлено порцией подержанных полоумных педиков, ничем не лучше, а хуже прежних. Сражаясь за свободу каждого жить по совести, чести и любви, а не по границам и указкам, подачкам к смердящим изменой «демократическим выборам».

Но это так, к слову. Я понимаю, что это не их задача и не их масштаб деятельности. У них сейчас много дел — отбивать райсоветы для Юлии Владимировны, входить в долю «коррумпированного бизнеса», искать унитазы. Много дел, короче, потом позвони.

Как мы будем жить без Украины?

Без страны мы жить не будем — она никуда не уйдет, она в нас. Без государства — трудно представить, как будет легко. Небо не упадет на землю. Оставим патриотические поллюции — войны не будет. Может будет бойня. Может быть удастся порезать украинцев, которым надоел монстр унитарной диктатуры предательства. Правда здорово будет вырезать пару деревень «сепаратистов», сжечь какой-нибудь непокорный город, шилом проткнуть колени детям врагов народа? Может даже, если посчастливится, привезут европейских наемников, чтобы не только бравые воины-объединители братьев и сестер поубивали, но и опыт бесценнейший презабавнейших забав приобрели.

Да не бывать этому!

Со временем, все что должно выжить — выживет. Все что должно умереть — умрет само собой. Если какой-то части страны удастся стать лучше — пусть позовет в гости. Как народ украинцы не только не пострадают, но и размножаться — как они всегда делали, компенсируя периоды бестолковых и кровожадных смут и гражданских войн.

Справка — по каким-то тайным причинам украинцы вымирают… только на Украине. Задумаетесь?

Спасибо за внимание. И пожалуйста, не читайте газет и не смотрите телевизор: это очень вредно. Гоните в шею журналистов. Сдавайте в дурдом всякого, кто позовет вас на войну.

ПервоИсточник:  Xpinform.ru

Источник:       http://hvylya.org/analytics/politics/kak-myi-budem-zhit-bez-ukrainyi.html