Два миллиарда в воронку.

Оригинал взят у novayagazeta в Два миллиарда в воронку

Владимир Путин неожиданно обнаружил, что деньги, выделенные на восстановление домов после взрывов военных складов в Удмуртии, потрачены бестолково.

Волна от прошлогодних взрывов военного арсенала в удмуртском поселке Пугачево второй раз дошла до Москвы. После июньского дребезжания стекол в Белом доме российское правительство щедро выделило средства на восстановление пострадавших сел и деревень. И вот сейчас, в неспокойную предвыборную пору, глава правительства вдруг ощутил необходимость разобраться, что же стало с теми деньгами. 

— Что у вас там происходит? — спросил Владимир Путин президента Удмуртии Александра Волкова на селекторном совещании. — Почему дома-то не восстановлены? Правительство перечислило необходимые средства в объеме 2 миллиардов рублей, и после известных неприятных событий, связанных со взрывами на военных складах, было принято решение, проведены соответствующие обследования, были приняты все необходимые решения о восстановлении домов… И где результат?

В село Яган (соседнее с поселком Пугачево) я поехал в воскресенье, чтобы застать людей дома. Можно сказать, удалось. Правда, семью Моховых я нашел в бане, которая у них теперь вместо дома. Наталья Ивановна с дочерью Кристиной перебрались в баньку в сентябре, когда похолодало и жить в полуразрушенном доме стало невмоготу. Оборудовали лежанку возле печки и зимуют. Жилплощадь в пять квадратных метров они радушно делят с четырьмя кошками и двумя крошечными козлятами. Козлят скоро будет гораздо больше. У Моховых на сносях четыре козы, а окотилась пока только одна.

На баньку Моховых впору вешать мемориальную доску: ее неделю назад посетил российский министр Сергей Шойгу в ходе своей поездки по местам бедствия. «То, что я увидел, это не ремонт, — передали информагентства слова главы МЧС после его ознакомления с ситуацией в пострадавших населенных пунктах. — Так нельзя относиться к людям».

Это и козе Моховых понятно. Люди вот-вот пойдут голосовать за стабильность и вернутся от прозрачных урн к своим прозрачным из-за дыр и трещин домам. Это нетерпимо, и сразу же после возвращения Сергея Шойгу и ездившего с ним в Удмуртию министра регионального развития Виктора Басаргина Владимир Путин вызвал главу республики на экран.

Какие замечательные времена были для региональных начальников, когда их вызывали на ковер! Бывало, отчитают такого в Москве, но никто же не видел. Можно было вернуться и рассказывать, что посидели на ковре с самым главным, чаю из пиал попили. А экран — это вам не ковер. Вся Россия видела, и вся Удмуртия обсуждала, как оправдывался Волков и как Путин отнесся к его оправданиям: «У вас нет ясного представления об этой картине, и доклад ваш носит поверхностный характер. В этом всё дело».

Получать ясное представление президент Удмуртии отправился на место событий уже на следующий день, в субботу. После приезда в Яган Сергея Шойгу прошло всего пять дней, но возле баньки Моховых уже успели возвести стены нового дома. Президент Волков взглянул на объект, но при этом, как рассказывает Наталья Ивановна Мохова, до бани, в отличие от Шойгу, не дошел и с хозяйкой знакомиться не стал. И тем более не стал извиняться — не до того. Хотя, конечно, можно было сделать это красиво: шагнуть с букетом цветов в предбанник…

Нельзя сказать, что Волков ранее не бывал на месте бедствия. Вот, к примеру, сообщение СМИ от 4 июля: в тот день президент был и в Ягане, и в Пугачеве. Приводятся его слова: «Глаза боятся, руки делают. За лето все сделаем, не сомневайтесь».

Ну не за лето, так за осень. В октябре государственная телерадиокомпания «Моя Удмуртия» сообщила: «До 15 ноября в поселке Пугачево и в селе Яган планируется завершить ремонт всех пострадавших жилых домов». И кто бы мог подумать, что в середине февраля по улицам Ягана будут с утра ходить озабоченные начальники со свитами? А местные жители, стоя группами у ворот, будут гадать: «Вон тот — министр из Ижевска». — «Нет, это заместитель министра». — «А вон тот — депутат»…

Каждому хотелось, чтобы начальники не прошли мимо его дома. Каждому есть что показать. Вот дом номер 17 по улице Заречной. Хозяин — Ришат Гильмутдинов. Дверь открывает его сестра Гульшат.

— Насчитали нам ущерб всего на 57 тысяч, — говорит она. — Этих денег — только на рамы со стеклами. Причем вставили одинарные рамы, а у нас были двойные. Видите, все обледенело?

Гильмутдиновым, правда, соорудили печку (непонятно, за чей счет), но печка уже растрескалась и вот-вот развалится. Оно и понятно: в пострадавшем от взрывной волны доме покосились и пол, и потолок. Они будут коситься и дальше, и потянут печку.

Некоторые тратят на ремонт собственные деньги, причем последние. Одна женщина на той же Заречной улице, указав на новую крышу своего дома, сказала мне, что извела на нее деньги, отложенные на похороны пожилого больного человека.

Село Яган претерпело, пожалуй, самые большие разрушения во всем Малопургинском районе. Здесь пострадало около 500 домов. «Глава муниципального образования «Малопургинское» Леконцев М.Т. доложил президенту Удмуртии А.А. Волкову, что на 02.09. 2011 г. отремонтировано 402 дома. Это ложь! — говорится в письме жителей Ягана генеральному прокурору России Юрию Чайке. — Сегодня, 28 ноября 2011 г., домов отремонтировано менее 50 процентов».

В письме приводятся такие подробности, что генеральный прокурор мог бы рвануть в Удмуртию, обогнав Шойгу.

«Оценочная комиссия, — пишут, к примеру, жители, — оценивает ущерб дома в 500 тысяч рублей, договариваются с хозяином, выдают 100 тысяч рублей на руки, дом не ремонтируется, 400 тысяч рублей уходят. Куда? Таких фактов много. Старушек-пенсионерок грубостью и угрозами заставляли подписывать документы, а какие — они не знают».

Ну ладно, у генерального есть дела поважнее. И от Чайки письмо переправляется прокурору Удмуртии Сергею Панову. Дальше оно спускается в районную прокуратуру, и в борьбу за законность вступает заместитель прокурора Малопургинского района Анна Савина. Анна Васильевна, обращаясь к одному из авторов письма (для уведомления всех остальных) и называя пенсионерку Людмилу Иванову Людмилой Петровой, сообщает, что письмо переправлено — куда? — «в ОРЧ № 7 (ЭБ и ПК) МВД по УР». Можно всей деревней гадать, что это такое, но к чему гадать, когда вот он, ответ из этого ОРЧ № 7 (ЭБ и ПК), на поступивший материал, «зарегистрированный в КУСП»: капитан полиции Тимкачев пришел к выводу, что опросить сотрудников подрядных организаций, осуществлявших ремонт, «не представляется возможным ввиду истечения сроков проверки». О чем, мол, мы вам Очень Рады Черкнуть (сокращенно ОРЧ).

— Контроль ведется, — оправдывался на экране перед Путиным президент Волков. — Если будут какие-то грехи, то они Следственным комитетом рассматриваются уже сегодня, но они совершенно несущественные, и обвинять в каких-то злоупотреблениях наших строителей оснований нет.

Конечно, «грехи несущественные»: два миллиарда рублей целиком вроде бы не украли, а что там по частям? Стоит ли беспокоиться: всего-то пропажа двух миллионов вдруг обнаружилась. Две недели назад следственное управление по Удмуртии возбудило-таки уголовное дело в отношении одного из подрядчиков, которому был доверен ремонт домов в селе Малая Пурга. По версии следствия, он «изготовил фиктивные документы о проведенных ремонтных работах якобы в полном объеме и изготовил поддельные расписки от имени граждан — собственников жилых домов, согласно которым они якобы подтвердили факт выполнения им ремонтных и восстановительных работ в полном объеме». Конкретнее: по версии следствия, на беде земляков присвоил 2 миллиона и привлекается к ответственности не простой предприниматель, а депутат муниципального образования «Малопургинский район», член депутатской комиссии по вопросам законности, правопорядка и контроля, член партии «Единая Россия» Дмитрий Марковин. Ему вменяется мошенничество в особо крупном размере. Но не в чудовищно крупном же! Да и подрядчиков на этой великой стройке аж 150. Раз республиканская власть не тревожится, значит, остальные 149 работают честно, и пусть люди забудут про два миллиарда. Никто их не видел, в какую воронку они попали, неизвестно, и нечего себя зря распалять.

Деревенские люди, однако, не успокаиваются и пытаются как-то самоорганизоваться. Упомянутая нами активистка Людмила Иванова сплотила в селе Яган группу общественного контроля и установила связь с Ижевском, с Комитетом по защите гражданских прав. С председателем этого общественного комитета юристом Сергеем Буториным мы встретились в Ягане, и он сказал, что задача в том, чтобы перевести эмоции и конфликты в правовое русло. При этом, считает он, мало разобраться с материальным ущербом — есть еще моральный ущерб, о котором пока мало кто говорит. Были отдельные попытки обращаться в районный суд, но ответчика, воинской части, в районе уже нет, и суд заявления не принимает. Придется предъявлять иск Приволжско-Уральскому военному округу с привлечением третьей стороны — Министерства обороны России.

— Мы уже подготовили 700 заявлений от пострадавших жителей, а всего их может набраться 2500 и более, — говорит Сергей Буторин. — Мы организуем своеобразный флешмоб: отвезем в Екатеринбург три больших мешка заявлений и попросим тамошний суд их принять и зарегистрировать.

Буторин полагает, что реальная сумма компенсации морального вреда могла бы составить 20 тысяч рублей на одного пострадавшего, что люди будут рады и этому. Наверное, это так. Наши люди не ждут от государства ничего хорошего и даже после перенесенного ужаса, когда они ночью бежали в чем попало и куда попало под грохот разрывающихся снарядов, под огненным небом лежали с детьми в кюветах, прятались в лесах и даже на кладбищах… Даже после этого они не отваживаются предъявить виновникам рукотворного кошмара полноценные финансовые претензии.

Кстати, о возмещении морального ущерба ничего не сказал и Владимир Путин. Может, еще скажет перед вторым туром выборов, если такая ситуация возникнет. А пока хорошо, что хоть в предвыборный период кандидат в президенты решительно занялся стенами и крышами в Малопургинском районе. Кто-то спросит, почему он раньше не обратил внимания на проблему? Кто-то предположит, что не знал, что вовремя ему не сообщили. Но это не так. Жители того же Ягана писали и сообщали. Достаточно сказать, что во время декабрьского телевизионного «Разговора с Владимиром Путиным» до студии дозвонился имам-хатыб здешней мечети Сабит-хазрат. Он четко изложил проблему с восстановлением жилья в селе. В эфир его не вывели, но обнадежили: звонок принят, обращение зафиксировано и будет передано премьеру.

Тут надо заметить, что молодой имам, человек общественно активный, ратующий за трудоустройство сельчан, за досуг и нравственность молодежи, выступающий со всевозможными полезными инициативами, позвонив на «прямую линию Путина», говорил только о бедах жителей села. О своих проблемах он не сказал ничего, а между тем и мечеть, и ее жилое помещение, где имам живет с женой и тремя детьми, от взрывов существенно пострадали. Когда же Сабит-хазрат обратился к районным властям, то услышал в ответ, что помощи ему не полагается, так как мечеть отделена от государства.

Ничего себе постановка! От государства мечеть отделена, а от взрывной волны — нет. И пришлось имаму решать вопрос через муфтия Удмуртии. Тот, в свою очередь, обратился к руководству республики, после чего на ремонт мечети выделили 200 тысяч рублей, хотя по смете насчитали 400 тысяч.

Вспоминая после поездки этот эпизод, сидишь и думаешь: «Село Яган вроде не отделено от государства. Наоборот, к нему стянуты мощные государственные силы при участии высоких должностных лиц. А положение у села не лучше, чем у мечети».

Борис Бронштейн